Борьба с матерной руганью

Ругаться матом я начал еще со школы. Как и все подростки ругался для связки разговора, но постепенно стал замечать, что количество матерных слов в моем лексиконе начало расти с прогрессией снежного кома, катящегося с горы и собирающего на себе все больше снега, пока наконец моя неформальная беседа с друзьями и знакомыми не переросла в одну сплошную трехэтажную матерную ругань. В университете я уже кое-как мог сдерживать себя при ответе преподавателю, с трудом конструируя предложения, запинаясь и тщательно подбирая слова. Уже тогда я всерьез вознамерился найти более нейтральные синонимы матным словам. В официальной студенческой речи, когда материться представлялось совсем дурным тоном, я начал вставлять для связки слов такие междометья, как «на», «мля», «сссс», что порой приобретало комичные формы:

- Как можно увидеть, на, на таблице присссссутствуют 6 объектов…

То есть официально я начал камуфлировать слова, неформально – в кулуарах я «отрывался», то есть давал волю своей дурной привычке, что диву даюсь, как у меня самого не вяли уши.

Однажды я начал встречаться с девушкой и родилось некое чувство вроде любви. Вы не поверите, я стал гораздо меньше материться! Чем больше я общался с ней – тем меньше мне хотелось расстраивать ее и употреблять маты. И вскоре я сказал: "Ради тебя, любимая, я бросаю курить и материться!" Сказано – сделано. И я почти покончил с этими дурными привычками. Почему почти? Да потому, что с моей девушкой я начал вести себя безукоризненно, а за глаза – ругаться и курить. Когда я с ней расстался – можно представить, что со мной было…

Шли годы, я окончил университет и поступил на работу. Однажды коллега по цеху мне предложил: «Ты вместо матов попробуй использовать названия цветов, как в анекдоте, ну «розочка», «пионь», «затюльпанить», «засирениться». Попробовал, было смешно. Но не более…

Было время, что я практически не матерился, и связано это с моими немногочисленными влюбленностями. Хотя вскоре все возвращалось на круги своя. В конце концов мне опостылела эта привычка настолько, что я стал больно кусать язык всякий раз, когда вырывались маты. «Нет, - подумал я, - так жить никак дальше нельзя». И после этого попалось мне на глаза объявление «Нейро-лингвистическое программирование» с аннотацией. Я заинтриговался, хотя мало верил, что это НЛП способно реально мне помочь.

Однако после курса перепрограммирования моего матерно-условного рефлекса, я стал употреблять вместо ругани окончания «-с» в конце слов, так что в одно мгновенье я по стилю речи превратился из озлобленного матершинника в интеллигента времен царской России, ибо моя речь стала примерно такова: «Ну-с, я еще подумаю над этим вопросом-с, хотя кто знает-с, что нам завтрашний день выкинет-с»… И жизнь моя действительно преобразилась. Меня начали как-то по-особому ценить на работе, коллеги и начальник стали называть неизменно по имени-отчеству, будто сговорившись (отчего я сам даже зауважал себя). А вскоре меня сделали заместителем начальника, хотя, стоит признать, что раньше у этого начальника никогда не было замов …